— Он уехал сегодня утром, бедняжечка. Зайдите, я вам все расскажу.

— Уехал! — воскликнула Мэри. — Как — уехал? Я должна повидать его… речь идет о жизни или смерти: он может спасти от виселицы невинного человека. Он не мог уехать… Куда он уехал?

— Отплыл, милочка! Отплыл на «Джоне Кроппере» нынешним утром.

— Отплыл!

Глава XXVII

В ливерпульском порту

Вот наш причал!

Пришел корабль, повсюду крики, шум, —

Спешат освободить бездонный трюм.

Какое изобилие вокруг —

Теснят друг друга бочка, ящик, тюк!

Не разобрать, где грузчик, где матрос,

Работы вдоволь каждому нашлось.

Джордж Крэбб

С трудом передвигая ноги, Мэри вошла в дом. Миссис Джонс бережно усадила ее в кресло и растерянно остановилась подле нее.

— Отец… отец! — бормотала девушка. — Что вы сделали!.. Что же мне теперь делать? Неужели невинный умрет?! Или, может быть, он… тот, за кого я так боюсь… боюсь… Да что же это я говорю? — воскликнула она, испуганно озираясь, но выражение лица миссис Джонс явно успокоило ее. — Я так беспомощна, так слаба… Ведь, в конце-то концов, я всего лишь бедная девушка. Откуда же мне знать, что правильно, а что — нет? Отец, вы были всегда так добры со мной… и вдруг вы… Ничего, ничего, могила все уладит.

— Господи, спаси и помилуй! — воскликнула миссис Джонс. — Да никак она сошла с ума!

— Нет-нет, — ответила Мэри, услышав слова миссис Джонс и огромным усилием воли обретая власть над своим рассудком, который, она чувствовала, переставал ей повиноваться, тогда как кровь окрасила ярким румянцем дотоле бледные ее щеки, — я не сошла с ума. Надо столько всего сделать… столько сделать… и никто, кроме меня, не может это сделать, понимаете? Хотя, по правде сказать, я сама не знаю, что надо делать. — И она растерянно посмотрела на миссис Джонс. — Что бы ни случилось, я не должна терять рассудок… во всяком случае, сейчас. Нет! — решительно воскликнула она. — Что-то еще можно сделать, и я это сделаю. Так вы говорите, он отплыл? Отплыл на «Джоне Кроппере»?

— Да, корабль покинул порт вчера вечером, чтобы с утренним приливом выйти в море.

— Но ведь он должен был отплыть только завтра! — пробормотала Мэри.

— Да, Уилл так думал (он ведь давно у нас живет, так что все мы зовем его Уиллом), — ответила миссис Джонс. — Помощник капитана так ему вроде бы и сказал, и он узнал об изменениях, только когда вернулся в Ливерпуль в пятницу утром. Ну а как он об этом услышал, так решил не ездить на остров Мэн, а отправиться в Рил с помощником капитана, Джоном Харрисом, у которого есть друзья за Абергелом. Уилл, наверно, говорил вам о нем — они большие приятели, хотя у меня об этом молодце свое мнение.

— И потом он отплыл? — еще раз повторила Мэри, словно надеясь, что такое повторение поможет ей лучше уяснить происшедшее.

— Да, он вчера вечером ушел на корабль — они ведь должны были все подготовить к утреннему приливу. Мой сынишка бегал смотреть, как корабль выходил из устья реки, и вернулся домой прямо вне себя от восторга. Эй, Чарли, Чарли! — громко позвала она сына, но Чарли принадлежал к числу тех детей, за которыми, как принято говорить в Ланкашире, «далеко ходить не приходится»: если идет какой-нибудь таинственный разговор или случилось неожиданное происшествие: пожар, бунт, словом, что угодно, — они тут как тут, эти вездесущие маленькие обитатели нашей земли.

Собственно говоря, Чарли все видел и слышал, хотя раза два возня с бельевым вальком отвлекала его от беседы, которую его мать вела с незнакомой девушкой.

— А, Чарли, вот ты где! Ты видел, как «Джон Кроппер» шел сегодня утром вниз по реке? Ну-ка, расскажи об этом барышне, а то она не очень-то мне верит.

— Я видел, как его тащил вниз по реке буксир, но ведь это все равно: сам он плыл или буксир его тащил, — заявил он.

— Ах, почему я не приехала вчера вечером! — простонала Мэри. — Но мне это в голову не пришло. Мне и в голову не пришло, что, может, он ошибся, ведь он так твердо говорил, что вернется с острова Мэн в понедельник утром, никак не раньше… А теперь человек умрет из-за того, что я оказалась такой непредусмотрительной.

— Умрет? — воскликнул мальчик. — Как так?

— Ах, Уилл мог бы доказать его алиби… Но он уехал… Что же мне теперь делать?

— Ну, еще не все потеряно, — воскликнул бойкий паренек, которого сразу заинтересовала эта история, — попробуем его догнать. Не выйдет так не выйдет — ведь хуже-то от этого никому не будет.

Мэри тотчас ожила. Участие мальчика, это «попробуем» придало ей бодрости и вселило надежду в ее сердце.

— Но что же можно сделать? Ты сказал, что он отплыл, так что же можно сделать?

Однако произнесла она это уже громче и живее.

— Нет, этого я не говорил. Это вам сказала матушка, а женщины в таких делах ничего не смыслят. Понимаете, — продолжал он, гордясь тем, что может кого-то поучать, и в то же время незаметно для себя проникаясь к Мэри участием, которое внушало почти всем ее милое, красивое и печальное лицо, — устье реки перегорожено песчаными отмелями, и корабли могут проходить через них только при высокой воде, особенно тяжело груженные корабли вроде «Джона Кроппера». Буксир вывел его в устье в самый отлив, и ему придется ждать там, пока вода не поднимется, чтобы он мог пройти мели. Так что не вешайте носа: у вас еще есть шанс, хоть и не очень большой.

— Но что же я все-таки должна делать? — осведомилась Мэри, для которой все эти объяснения звучали туманно и загадочно.

— Что делать? — нетерпеливо повторил мальчик. — Да ведь я же вам все сказал! Нет, право, вы уж меня извините, пожалуйста, только женщины вечно ничего не понимают, когда им толкуют про море: надо найти лодку и поскорее отправиться следом за ним, это, значит, за «Джоном Кроппером». Может, вы его и нагоните, а может, нет. Все дело случая, но корабль тяжело нагружен, и это вам на руку. У него большая осадка.

Мэри кротко и внимательно (о, как внимательно!) выслушала речь юного сэра Оракула, но сколько она ни напрягала свой ум, она поняла лишь, что надо спешно куда-то плыть.

— Извините, пожалуйста, — сказала она смиренно, и